Не может этого быть: не может быть того, чтобы мы, люди нашего времени, с нашим вошедшим уже в нашу плоть и кровь христианским сознанием достоинства человека, равенства людей, с нашей потребностью мирного общения и
единения народов, действительно жили бы так, чтобы всякая наша радость, всякое удобство оплачивалось бы страданиями, жизнями наших братий и чтобы мы при этом еще всякую минуту были бы на волоске от того, чтобы, как дикие звери, броситься друг на друга, народ на народ, безжалостно истребляя труды и жизни людей только потому, что какой-нибудь заблудший дипломат или правитель скажет или напишет какую-нибудь глупость другому такому же, как он, заблудшему дипломату или правителю.
Неточные совпадения
— Прекрасно настроены… люди. Вообще — прекрасное начинание! О
единении рабочего
народа с царем мечтали…
— Вот оно,
единение царя с
народом, — сказал кто-то сзади его.
А вот теперь либеральная буржуазия единодушно приняла лозунг «
единение царя с
народом».
Можно желать братства и
единения русских, французов, англичан, немцев и всех
народов земли, но нельзя желать, чтобы с лица земли исчезли выражения национальных ликов, национальных духовных типов и культур.
Непрерывный хаос самоутверждения
народов порождает войны, и человечество все время стремилось к преодолению этого хаоса, мечтало о всемирном
единении.
Конечно, достигнуть или, точнее, представить себе это
единение на манер тех испускателей трубных звуков, у которых нет ничего за душой, кроме высокомерного и суетного празднословия, очень легко; но действительное
единение с
народом, по малой мере, столь же мучительно, как и сдирание с живого организма кожи, ради осуществления исторических утешений.
Что же касается до
единения с
народом, то это вопрос едва ли еще не более жестокий, нежели вопрос об исторических утешениях.
Ты хочешь
единения с
народом? — прекрасно! выбирай проказу, ложись в навоз, ешь хлеб, сдобренный лебедой, надевай рваный пониток и жги книгу. Но не труби в трубу, не заражай воздуха запахом трубных огрехов! Трубные звуки могут только раздражать, а с таким непочатым организмом, как
народ, дело кончается не раздражениями, а представлением доказательств.
Очевидно, тут речь идет совсем не об
единении, а о том, чтоб сделать из
народа орудие известных личных расчетов. А сверх того, может быть, и розничная продажа играет известную роль. Потому что, сообразите в самом деле, для чего этим людям вдруг понадобилось это
единение? С чего они так внезапно заговорили о нем?
Да и
единение с
народом тут же кстати пристегнулось.
Быть в
единении с людьми это большое благо, но как сделать так, чтобы соединиться со всеми? Ну, я соединяюсь с своими семейными, а с остальными как же? Ну, соединяюсь с своими друзьями, со всеми русскими, со всеми единоверцами. Ну, а как же с теми, кого я не знаю, с другими
народами, с иноверцами? Людей так много, и все они такие разные. Как же быть?
Иной встречи и быть не могло: у них одна и та же радость и горе, одни и те же друзья и недруги, и это высшее
единение чувствовалось инстинктивно, само собою, никем и ничем не подсказанное, никаким искусством не прививаемое: оно органически, естественно рождалось из двух близких слов, из двух родных понятий:
народ и царь.
«Русская душа, гений
народа русского, может быть, наиболее способный из всех
народов вместить в себя идею всечеловеческого
единения, братской любви».
Помочь предстоящему, как и всякому человеческому бедствию может только духовный подъем
народа (я разумею под
народом не одно крестьянство, но весь
народ, как рабочие, так и богатые классы); подъем же
народа бывает только в одном направлении: в бо́льшем и бо́льшем братском
единении людей и потому для помощи
народу надо поощрять это
единение, а не препятствовать ему.
Прежде чем отречься от церкви и
единения с
народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усумнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: теоретически — я перечитал всё, что мог, об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически же — строго следовал, в продолжение более года, всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы.
А странник ему и отвечает: «Я, говорит, царь-государь, супротив тебя ничего не делаю, а только, говорит,
народ к
единению во Христе, братству призываю».